— Есть — коротко ответил дежурный, в его голосе сквозило почти неприкрытое недовольство.

— Слышал? — я посмотрел на Костю — и так каждый день, у меня такое ощущение, что командующий флотом решил развалить дисциплину, а затем будь что будет.

— Маканин? — переспросил Костя.

— Он самый — утвердительно кивнул головой я. Об адмирале, в открытую, ходили нехорошие разговоры.

После сражения, в котором ново потеряли почти всю свою Армаду, он первым поспешил оправить вышестоящему начальству — начальнику ВКС адмиралу Шафирову победную реляцию. Как в условиях предельно жестокого сражения с превосходящим нас противником он выполнил задачу по спасению союзного флота, под ураганным огнем противника «преследовал его основные силы» и «нанес урон таким образом, что группировка Ф-дредноутов была парализована». Когда я первый раз прочитал отчет горе-адмирала, о том сражении, то скрипнул зубами от злости. Подобного непрофессионализма и откровенной глупости в этом документе никто не ожидал. Прикрыв свою обыкновенную трусость «стратегическим маневром» он погубил почти восемьдесят обездвиженных кораблей уцелевших в мясорубке первого удара.

— Иди уже, Костя, я хочу подумать кое о чем, надо подготовиться к встрече с Табулиным.

Увидев моё настроение, командир разведбата кивнул и вышел. Створка двери автоматически закрылась, отрезав меня от всего корабля, по которому уже вот как пару недель ощущалось что-то незримое, что-то неприятное и это что-то мне не нравилось.

Я рассеяно водил по экрану системы управления, перелистывая сообщения по флоту. Предназначенное мне сообщение я неосознанно тронул пальцем, текст развернулся, и уже, в который раз, перечитал: «Командиру крейсера прорыва „Бородино“, явиться в штаб Особой группы к 13.00, флаг-офицер Лобанов». По видимому, наконец-то, прояснилась ситуация по нашему походу, другое я не мог предположить. Всё складывалось как раз к тому, наконец-то мы пойдем. А как же иначе? Флот тут надолго, готовность два — это практически глубокий тыл, следовательно, отсутствие нашего корабля никак не скажется на действии, вернее бездействии флота.

«Наверняка мне там вручат приказ о разведке, чаще всего так и бывает, ведь командир еще на ремонте хотел о чем-то поговорить, но так и не случилось. Да, похоже, так и будет».

Придя к такому выводу, на душе стало немного спокойнее, надо собираться в штаб, время уже поджимает. Я снял повседневную форму и полез в шкаф, доставая черно-золотистую «парадку». Никто не отменял статьи Устава, запрещающие появление офицеров боевых кораблей на планетах в повседневной форме. Это всегда мне нравилось, когда еще придётся увидеть, с каким восхищением провожают тебя взглядами молодые, да и не очень молодые женщины? Оглядев свою ладную фигуру, в столь редко одеваемой одежде, я удовлетворенно подмигнул зеркалу и вышел из каюты. Путь к планете начинался скоростным лифтом, который из глубины громадного корпуса вынес меня к самому верху корабля, к батареям главного калибра. Там шли учения, расчеты в «ратниках» выполняли вводные по эвакуации раненых, тушению пожаров и герметизации отсеков.

«Что же, такая наша военная участь, думать подчиненным вредно. Кстати интересно, что думают о своих подчиненных — командирах кораблей высший командирский состав» — ухмыльнулся я про себя. «Особенно Маканин, победитель глотов и спаситель Армады» — почему то вспомнилось лицо командующего флотом, с тонким, острым носом и хитрыми бегающими глазами. «Ладно, не время сейчас себе голову забивать, уйдем в разведку, за это время тут порядок наведут, кому положено и во всём разберутся, главное выполнение задачи, остальное пока в сторону» — думалось мне, но легче на душе не стало. Размышляя об этом, я чуть не прозевал выход на десантную палубу, обычно занятую 1 Гвардейским, но сегодня тут было тихо. Лишь белый дежурный свет выхватывал из темноты пространства темные силуэты десантных модулей.

На верхней палубе рядом с этими громадами находился и мой личный командирский бот. Темная махина штабной машины вблизи казалась необъятной. Трехсот тонная бронированная конструкция напоминающая панцирь черепахи, позволяла выдержать прямое попадание торпеды, класса «тунгуска», не страшен ему был и огонь противовоздушной обороны всех известных систем. По сути это была уменьшенная копия десантной платформы, конечно далеко не так вооруженная и не настолько бронированная. Силовое поле класса «Ноль-спектр», которое устанавливали только на фрегаты — невидимки, делало мой бот очень серьезным противником. Помимо всего прочего он имел систему распознавания, не имеющую ни копий, ни запасных ключей. Только его хозяин, имеющий цифровой нейроамулет с биометрическими параметрами мог проникнуть в рубку, без своего командира он блокировался, выставлял энергетический щит, предупреждающий контакт с корпусом. Я мог участвовать в любой десантной операции, для этого на борту был установлен модуль «периметра», связанный непосредственно с кораблем, или же использовать его по прямому назначению — как мой личный катер. Такие катера были у всех сварогов — капитанов кораблей Особой группы.

Нейроамулет потеплел, я понял, что поле деактивировано и «периметр» уже принимает мои команды.

— Готовность к взлету три минуты, место назначения — штаб Особой группы, взлет по готовности — отдал я команду.

— Принял, выполняю. Взлет через две минуты тридцать секунд — ответил «периметр».

Еще на верфи, получив в своё распоряжение это чудо военной техники, я напичкал его кучей полезных вещей. Оружейный шкаф был забит под завязку, медицинский отсек, оснащенный по самому современному слову, ломился от количества препаратов и медицинских автоматических модулей различного назначения. При случае в моем катере, спокойно провести операцию или провести реанимационные мероприятия. «Тьфу, тьфу, тьфу, не дай Бог!» — подумал я. Надеюсь, до этого не дойдет. Помимо всего этого на катере располагались полностью автономные и обеспеченные по последнему слову техники две жилые каюты.

Я прошел в кабину пилота, сел в одно из четырех имеющихся тут кресел, и приготовился к полету.

— Десятисекундная готовность, обратный отсчет — автопилот включил маневровые двигатели и подал сигнал «периметру» «Бородино» на готовность к взлету. Огромный поршень стартовой площадки перенес катер к колодцу десантной «трубы». Створки, напоминающие диафрагму, открылись, пропустив площадку наружу, и туже закрылись, мягко обхватив вал подъемника. Последовал несильный толчок, телескопическое тело подъемника вышло на полную длину шахты, и в этот момент я увидел на экране медленно открывающийся десантный люк корабля. Прямо за ним, в темной пустоте Пространства, подсвеченной далекими звездами, висел гигантский, закрывающий почти весь обзор, коричнево-ржавый диск планеты.

— Старт — автопилот запустил двигатели на полную мощность, магнит стартовой площадки выключился и я почувствовал ускорение. Совершив двойную петлю вокруг корабля, автопилот направился к планете, где меня уже ждал вице-адмирал Табулин.

После сражения в Зоне Отчуждения, когда наш флот бросил на смерть почти сотню кораблей союзников с поврежденными двигателями варп-перехода, над